Враг невидим - Страница 13

– Не стану, – испуганно заверил Веттели, которому при виде белого халата на самом деле захотелось именно убежать и спрятаться. Такхеметский полевой госпиталь оставил ему самые неприятные впечатления о медицине.

– Замечательно, – похвалила она, пряча улыбку. – Тогда перестаньте от меня пятиться, снимите рубашку и ложитесь на кровать… только не на плед, он колючий.

– Разве я пячусь? – удивился Веттели, ему казалось, он держится очень неплохо.

– Как от ядовитой кобры, – заверила она.

– Ох, простите, – пробормотал он, совсем смутившись, и больше ничего говорить не стал, лишь покорно исполнил, что было велено, зажмурил глаза и замер в неприятном ожидании.

Напрасно он так боялся. Оказалось, что медицина в лице мисс Фессенден, это совсем не то, что медицина в лице полевого хирурга, майора Скотта. Оказалось, что она может быть даже приятной и обходиться без кошмарных процедур вроде грубого тыканья пальцем в сломанное ребро и лошадиных доз противостолбнячной сыворотки. Не было даже неприятный прикосновений ледяного стетоскопа, его согрели в ладонях.

– Ну, вот и всё, зря вы дрожали… да открывайте уже глаза, честное слово, всё кончилось!

Он послушно открыл.

Она сидела рядом и была чрезвычайно мила. Она успокаивающе улыбалась, но серые глаза смотрели серьёзно, даже грустно.

– Разве я дрожал?

– Как первокурсник перед прививкой оспы… Знаете что? Давайте-ка вы дня три полежите в постели, это пойдёт вам на пользу. Я распоряжусь, чтобы еду вам приносили в комнату. И завтра загляну к вам ещё, сделаю инъекцию, так что будьте морально готовы, хорошо? А это будете пить три раза в день, – она поставила на комод склянку тёмного стекла.

– Это…

– Это общеукрепляющая микстура. Она не страшная, не горькая и не кусается. Мы с вами договорились?

– Так точно… в смысле, да, мисс Фессенден, – покорно согласился он по армейской привычке с медициной не спорить и вопросов не задавать, хотя никакой нужды в постельном режиме не видел. Досадно было тратить впустую три дня. С другой стороны, она обещала зайти ещё раз… От этой мысли на душе сделалось необыкновенно радостно.

Теперь она уже не скрывала смех.

– Ау! Вы и дальше намерены лежать, как замороженный? Отомрите! Уже можно шевелиться! Наденьте рубашку, в комнате прохладно. И пледом укройтесь… Вставать как раз не обязательно, я сама прекрасно найду дорогу до двери… А у вас тут мило, чувствуется индивидуальность, – она с одобрением огляделась, заметила маску на стене. – О, а это кто такой? Выглядит жутковато.

– Это какой-то восточный бог или специальный дух, предназначенный, чтобы хранить от невзгод, – пояснил Веттели, натягивая на голые плечи колючий плед.

– Вот как? Тогда передайте ему от меня, что с работой он справляется плоховато!

…Она ушла, а он так и остался лежать на спине неподвижно и думать о том, что надо же было уродиться таким непроходимым ослом! Надо же было так идиотически себя вести! Страшно представить, что мисс Фессенден про него подумала!

Он был очень, очень недоволен собой. От этого и ужин, доставленный школьной прислугой прямо в комнату, показался безвкусным, и сама прислуга, молодая, приятная на лицо, но немного слишком пышнотелая особа в белом передничке, никакого интереса не вызвала, хотя улыбалась весьма кокетливо, если не сказать, обольстительно. Ах, напрасно бедняжка старалась, расточала свои чары впустую. В тот миг, когда Норберт Веттели увидел на пороге своей комнаты мисс Эмили Фессенден, все остальные женщины перестали для него существовать.

…Должно быть, сказались волнения последних дней и наступила реакция: наутро Веттели сам не испытывал ни малейшего желания не только вставать, но даже просыпаться. Так и продремал весь день, в обнимку со сборником готических рассказов, оставшимся от прежнего жильца. В них повествовалось о призраках, гомункулусах, вампирах, родовых проклятиях, опасных экспериментах по раздвоению личности и тому подобных проявлениях мрачной стороны бытия. Несколько сюжетов Веттели счёл занимательными, остальные были откровенной безвкусицей, рассчитанной на самого неискушённого читателя. Неудивительно, что они навевали сон.

Мисс Фессенден, как и накануне, появилась незадолго до ужина. К этому времени Веттели как раз успел выспаться, и сумел более ли менее внятно поддержать учтивую беседу о погоде за окном. Когда же выяснилось, что обещанная инъекция будет всего-навсего в руку, а не в то деликатное место, которое совсем не хочется демонстрировать малознакомым женщинам, настолько воспрянул духом, что по собственной инициативе похвалил местный пейзаж и осмелился спросить у мисс Фессенден, откуда она родом. Оказалось, из Ицена. Ицен он тоже похвалил. На самом деле, ничего сколь-нибудь примечательного в этом городке не было, но если там рождаются такие очаровательные девушки, он определённо заслуживает самого уважительного отношения. Так подумал Веттели про себя, и только когда мисс Фессенден ушла, сообразил, что вторую часть надо было сказать вслух – вышел бы комплимент. Пришлось снова бранить себя ослом.

И это было только начало – вот что ужасно!

Вторые сутки постельного режима дались Веттели уже не так легко. Он добил-таки готические рассказы, перечитал «Короля Ллейра», полчаса провёл на подоконнике, любуясь хвалёным местным пейзажем, после обеда его зашёл навестить Токслей, скрасил одиночество. Но всё равно, день тянулся и тянулся, хотелось новых впечатлений. И когда ближе к вечеру пришла мисс Фессенден со своим саквояжиком, он не выдержал и взмолился: