Враг невидим - Страница 108

108

УСПЕЛ!!!

… Веттели сел, помог подняться Эмили, похоже, она здорово приложилась затылком о порог. Ничего, главное – жива.

– Норберт? Что случилось? Э, да у вас кровь!

У «ВАС»???

Нет, он не ослышался. Они перестали быть на «ты». И нежности в её взгляде больше нет, только обычное профессиональное участие.

– Ерунда, Э… мисс Фессенден. Царапина, даже не больно.

Конечно, не больно. Не чувствуется. Заглушает другая, действительно страшная боль.

– Ерунда – не ерунда, а обработать надо, иначе зальёте кровью весь этаж. Это же фасция, в ней полно кровеносных сосудов. Не пришлось бы зашивать… Идёмте-ка в кабинет, убийца всё ра вно уже сбежал, пока мы с вами… гм… валялись.

Та же Эмили – весёлая, ироничная, решительная… но больше не его. Чужая.

Она смывала губкой кровь с его шеи, прикладывала салфетки и лёд, потом всё-таки взялась за иглу: «Ничего страшного, всего три шва. Вытерпите? Держать не надо?» В ответ он только головой покачал. Ему было бы безразлично, даже если бы на куски резали. Эмили осталась жива, и мир вокруг продолжал существовать, но сделался призрачным и тусклым, как ста рая, выцветшая фотокарточка, как затёртая ластиком картинка.

– Вот и всё, – объявила она, наклеив пластырь, и полюбовавшись своей работой. – Можете идти. Вечером загляните к доктору Саргассу, пусть проверит шов. Я его предупрежу.

– Спасибо, мисс Фессенден, – Веттели притворился, будто улыбается, и она поверила, бодро улыбнулась в ответ.

Мир жил дальше без него.

Что-то происходило вокруг. Ведьма с гоблином вернули из эвакуации учеников, взбудораженных чудесами другой стороны, они наполнили Гринторп обычным шумом и суетой. Объявился инспектор Поттинджер, рыскал по школе, допрашивал кого попало. Где-то рядом скрывался убийца, так и не пойманный «на живца», ждал своего следующего часа.

Только Веттели больше ни до чего не было дела. Он лежал на постели, лицом вниз, и думал: вот она, расплата! Вот почему боги сохранили ему жизнь в этой войне – одному из це лого выпуска. Они видели: какой смысл лишать человека того, что он не ценит ни в грош? Такая потеря не станет для него наказанием. Отбирать надо самое дорогое, чтобы с болью, с кровавыми слезами. А если он один на всём свете, и жизнь его пуста, и взять с него ровным счётом не чего? Ну, значит, надо ему сначала что-то дать…

И боги послали ему мисс Фессенден, чтобы было, что терять. Наверное, он заслужил такой кары. Боги мудры и справедливы. Вот только кто придумал называть их «добрыми»?..

…Гвиневра бестолково кружилась над ним, всхлипывала, терзалась и уговаривала поесть. Потом отчаялась и призвала ведьму.

Сначала Агата просто сидела рядом, гладила по затылку, потом сказала тихо:

– Перестань, мальчик, так нельзя. Надо жить дальше.

– Зачем? – ответил он равнодушно. – Не хочу.

– Вот видишь! – трагически простонала Гвиневра. – Он так и будет лежать, пока не умрёт от душевной тоски! Уж я-то знаю!

– Глупости, – возразила мисс Брэннстоун без особой уверенности в голосе. – Люди по соб ственному желанию не умирают.

– Зато тилвит тег – сплошь и рядом! – вскричала фея запальчиво. – Это их излюбленный способ расставаться с жизнью: решил, что хватит с него, уткнулся носом в стену – а дней через пять его тело уже запихивают в погребальное дупло! История знает тому множество примеров. Уже на моей памяти зачах несчастный лорд Лоэргайр, брошенный своей возлюбленной леди…

Дослушивать душещипательную историю про лорда Лоэргайра напуганная ведьма не стала – поспешила за доктором Саргассом. Тот явился на зов, и тратить время на разговоры не стал: перевернул Веттели на спину, вытряхнул из свитера, осмотрел, сокрушённо покачивая головой: «Ах, как не вовремя! Хоть бы на неделю попозже!». Чем-то напоил, что-то вколол в плечо.

– Ну, вот, теперь остаётся только ждать и следить. Не думаю, конечно, что исход будет летальным… Впрочем, кто её знает, эту старшую кровь? Сам ни разу не наблюдал, но несколько посмертных эпикризов читать приходилось.

…Некоторое время Веттели продолжал лежать, безучастно глядя в потолок, пока не заснул. А когда проснулся, мисс Брэннстоун вручила ему стопку учебников и кипу непроверенных те традей.

– У тебя завтра четыре урока. Готовься.

Он безропотно повиновался – ему было абсолютно всё равно, чем заниматься.

… Никогда ещё мистеру Веттели не случалось подготовиться к урокам так хорошо.

Провёл он их тоже неплохо, только один раз перепутал имена учеников. Никто даже не удивился, потому что в первые дни он путал их постоянно. Удивились чуть позже, когда изли шне резвый третьекурсник по имени Кадлинн полез к заветному авокадо с откровенно злыми намерениями, но привычного окрика «убью!» не последовало. Кадлинн бросил на учителя ис пуганный взгляд, притих и отступил.

А после уроков к нему робко подошёл Фаунтлери.

– Мистер Веттели, простите, – он выглядел встревоженным и смущённым. – Можно я спрошу? У вас всё хорошо? Ничего не случилось?

– Всё хорошо, – машинально откликнулся тот. – Почему вы спрашиваете?

– Когда вы смотрите в сторону, у вас такое лицо… – Ангус запнулся, подбирая слова. – такое, как будто случилось ужасное горе. Простите, я знаю, это не моё дело… Простите, – он совсем стушевался, хотел убежать.

– Ничего, – сказал Веттели твёрдо, то ли Фаунтлери, то ли себе самому. – Главное, все живы. Остальное как-нибудь образуется. Может быть. Когда-нибудь.

Парень тихо выскользнул из класса.

После этого разговора Веттели решил: хватит. Кто дал ему право огорчать своими страданиями тех, кому он не безразличен? Пора взять себя в руки. Всё-таки он не настоящий тилвит тэг, чтобы зачахнуть носом в стену от душевной тоски. Как бы ни была плоха жизнь, смысл в ней всегда можно найти. А в их с Эмили случае он очевиден – месть. Проклятый убийца должен сполна заплатить за всё: и за отнятые жизни, и за разрушенные. Вот тогда и он, лорд Анстетт, сможет спокойно, с полным правом последовать примеру несчастного лорда Лоэргайра. Но не раньше!

108